Морской Волк. Части 1-4 - Страница 21

Эскадра. Сила. Моща.

А для нас - дичь.

–Сережа! Готовь две 65х, и четыре 53х - полный залп! Цели…

БИУС принимает данные. Эскадра уже несколько впереди нас - но нам это лишь на руку, потому что меньше помех между нашими главными целями, и прочими. Лодки времен войны должны были атаковать с носовых курсовых углов, и с относительно малой дистанции, которую сейчас и контролируют эсминцы. Ну а дальноходным управляемым торпедам, на таком расстоянии - по фигу!

В последний момент решили чуть сменить приоритеты - так как Саныч, взглянув, заявил, что это что-то, плетущееся рядом с Лютцовом, уж больно смахивает на штабной корабль! Разумно - разместиться там штабу перехода!

–Ну а крейсер что тогда тут делает?

–Могли придать для охраны, от надводных кораблей англичан. Еще писали, что у них обитаемость была, спартанская - если Чину да со штабом, то там тесно и некомфортно будет.

Одиннадцатиметровая дура, весом пять тонн, выскальзывает из аппарата. За ней, с положенным интервалом - вторая. И четыре поменьше, 53-сантиметрового калибра. Идут, повинуясь заложенной в головки программе - каждая на свою цель, игнорируя мелочь.

Ныряем. Отсчет времени. Когда он почти вышел - снова всплываем под перископ.

Кажется, торпеды заметили? Мелочь вдруг задергалась, концевой эсминец изменил курс. Поздно!

Первой дошла "шестьдесят пятая" - по Лютцову. И это выглядело - как если бы по хрупкой фарфоровой вещи врезали кувалдой, причем снизу. В воду быстро погружалось уже что-то бесформенное, разъятое на фрагменты - похоже, что в дополнение к боеголовке, на броненосце рванули погреба - но и без этого, говорить после о подъеме и вводе в строй, будет издевательством над здравым смыслом. Затем "пятьдесят третья" разорвала пополам концевой эсминец. Почти одновременно с попаданием в штабной корабль - или плавбазу - плевать, пусть черти в аду сортируют! У крейсера, после взрыва второй "шестьдесят пятой", просто исчезла кормовая половина, вместе с орудийными башнями - здесь точно, артпогреб рванул! - а что осталось, быстро валится на борт и задирает форштевень. И последними взлетают оба Нарвика, в голове конвоя.

А мелочь - совсем как тараканы на кухне, где включили свет! Последний уцелевший эсминец разворачивается в сторону предполагаемого места атаковавшей лодки, даже стреляет куда-то, но снаряды ложатся с большим недолетом. И обгоняя его, мчатся катера - "раумботы", они же стотонники, большие охотники, аналог наших "бобиков сто двадцать вторых", или более поздних МПК, малых противолодочных. И самолет идет в нашу сторону!

–Влево, курс норд, пять, глубина двести, мощность семьдесят процентов!

Заметил нас самолет, или бросал абы куда, не знаю. Бомба упала кабельтовых в полутора от нас, но мы уже прошли стометровую отметку, и быстро уходили на глубину, так что ущерба никакого не понесли, только тряхнуло, правда, довольно прилично. Затем наверху и в стороне начали во множестве рваться бомбы, очевидно с эсминца и катеров - но это тем более, не могло никак нас достать.

Через час все стихло вдали. Рыбы же немцы наглушили! А сколько потратили бомб?

Однако - десять штук! Кто из наших подводников-североморцев, в реальности имел такой счет? Выходит, я уже сравнялся с такими по жизни героями, как Колышкин, Котельников, Видяев, Фисанович - с которыми надеюсь, познакомлюсь в Полярном, вживую? А еще ведь и половина БК не потрачена, и Граниты, и Водопад! И если дальше будет так идти, одна цель - одна торпеда…

Как мало нужно человеку для полного счастья! Всего лишь осознание себя на своем месте, при своем деле, которое ты делаешь хорошо.

–Теперь, в Мурманск, командир?

–Пока - держать курс норд! Есть еще одна задумка…

от Советского Информбюро 22 июля 1942

В районе Воронежа наши войска теснили противника и наносили удары по его переправам через реку Дон. На одном из участков гитлеровцы упорно защищали шоссе. Наши танкисты сломили сопротивление противника и, уничтожив 17 танков и до батальона немецкой пехоты, овладели этим шоссе. На другом участке артиллеристы товарищи Шеметов, Фесин и Иванов, выдвинувшись вперёд, прямой наводкой разбили 10 вражеских автомашин с пехотой и разрушили дорогу к переправе. Наводчик т. Куликов захватил немецкое орудие и, повернув его в сторону противника, расстреливал отходящих немцев. Красноармеец т. Сокол из противотанкового ружья подбил три немецких танка.

На других участках фронта никаких изменений не произошло

–Подведем общий итог - говорю я - с одной стороны, результат впечатляющий. Броненосец, крейсер, три эсминца, минзаг, плавбаза, три транспорта, две подлодки - сколько помню, ни у кого их наших подводников в реале, такого не было. С другой стороны, извините, занимаемся полной херней! Тот же Лютцов, в реале, не сделал по нашим ни одного выстрела, как впрочем и Кельн. Так же и эсминцы - в реале, последние боестолконовения их с нашими кораблями, были на Севере весной сорок второго, когда торпедировали Тринидад - и все. Я к тому, что наши потрясающие успехи не оказали ни малейшего влияния на советско-германский фронт, на общий ход войны!

–Погоди, командир, так ты хочешь сказать, что весь наш Северный флот, наши подводники, всю войну херней занимались!? - едва не вскочил Сан Саныч.

–Они-то как раз делали большое дело - отвечаю я - отправив на дно, от пятой до четверти всего снабжения армии Дитля, из-за чего им наступать на Мурманск было ну очень хреново. Тянули исправно воз, как ломовые лошадки. А мы, по той же шкале - призовой скакун. Сидеть на коммуникациях и топить транспорта, ну не хватит у нас торпед! А крупной, разовой цели, имеющей стратегический характер, на Севере нет. Даже если утопим Тирпиц - эффект будет лишь моральный. Поскольку в реале он опять же, после того самого выхода, работал исключительно пугалом. И вылез в море лишь однажды - по Шпицбергену пострелять.