Морской Волк. Части 1-4 - Страница 325

325

Удивляюсь, затем вспоминаю, что было такое, в начале тридцатых. А вновь разрешили праздник и елку, странно слышать, в тридцать седьмом! Или в тридцать шестом, точно не помню. Но нерабочим праздником Первое Января в СССР стало лишь в конце сороковых. А про Рождество говорить стали уже в перестройку.

–А при чем тут религия? - говорю - к Рождеству этот день отношение имеет не больше, чем день зимнего солнцестояния. Просто, день этапный - когда надо взглянуть на отрезок прожитой жизни, и наметить следующую цель. Свою, личную цель, на этот период. Как же без этого?

–А если нет цели? - спрашивает Аня - вы, Михаил Петрович, в море уйдете завтра, или через неделю. А меня, дядя Саша сказал, не пустят больше на фронт. Папа у меня очень добрым был. И мама - светлой, солнечной, так про нее говорили. За что их убили, фашисты проклятые? Я себе поклялась, что в ответ сотню их убью. А сделала - пятеро в Минске, ну если двух полицаев считать, семнадцать в кафе, и тридцать два в отряде - едва половина.

–И еще двадцать один - напоминаю - или Александр Михайлович ошибся?

–Те не в счет. Может, их не насмерть. В госпитале отлежатся - и снова будут наших убивать!

–А дальше? Вот если бы довела счет до ста. После что?

–Убили бы меня - отвечает она серьезно - смеяться будете, Михаил Петрович, но я там просила, Бога или судьбу, дай мне счет свести, а после делай что хочешь!

И ведь вижу, не шутит! Решила так. Красивая, молодая, ей бы детей родить, а не свою жизнь отдавать за полсотни каких-то фрицев! И что мне с этим делать?

–Завтра вместо работы, ты у меня кино будешь смотреть. Про зори тихие. Скоро его у вас на экранах будут показывать, сам товарищ Сталин одобрил - но ты раньше увидишь. Про то фильм, что нельзя вам убивать и умирать. Если такое случается - значит мы, мужики, вас от того не охранили. Или совсем конец настал - чего, слава богу, нет.

–А вы много фашистов убили, Михаил Петрович?

–А считай! Вот только уговоримся, об оружии. Когда снайпер на спуск нажимает, или я лодку в атаку вывожу, и приказываю, торпедами залп - разница ведь лишь в количестве железа? Два крейсера тяжелых, штатный экипаж по тысяча шестьсот, а в реальности обычно больше. "Лютцов", недолинкор, тысяча сто. Два крейсера легких, по девятьсот. Эсминцы, девять штук, по триста. Подводные лодки, двенадцать штук, по полсотни, зато отборных - знаешь, сколько моряка-подводника учить надо? Эскортная мелочь, шесть штук - считай по сотне команды. Да еще три тысячи пехоты на войсковом транспорте. И еще восемь транспортов обычных, сколько там утопло, даже примерно не знаю. Еще "Шеер", тысяча сто в плен, так до конца войны дай бог, половина доживет. Туда же и лодку, "U-251". "Тирпиц" били, при нашем непосредственном участии. Всего считаем, четырнадцать тысяч, одних лишь утопших - даже поровну на весь экипаж "Воронежа", выходит больше чем по сотне. Так что если тебе полсотни не хватает, для очистки совести - я тебе с чистой душой от себя уступлю. Мне не жалко, мы до конца войны еще утопим. Ну а про освобожденный благодаря этому Север, и очень крупно изменившемуся ходу войны, из-за нашей информации, я вообще пока промолчу!

А ведь и верно, подумал я, говорят, мы проигрывали, потому что у немцев был опыт войны? Но кто помнит, что и вермахт в САМОМ НАЧАЛЕ - отнюдь не блистал!

Как в 1936 в Рейнскую зону они войска вводили, и один их батальон заблудился - с полицией искали? В Австрию вступали - тридцать процентов техники по пути вышло из строя без всякой войны? Польша, на начало - "такой пехоты как в 1914 мы и близко не имеем", "на передовой пулеметы не стреляют, боясь себя обнаружить", "командиры не умели управлять танковыми соединениями". Опыт на двадцать второе июня? Давай посчитаем!

Польша - воевали месяц (первое октября, уже все). Дания и Норвегия - участвовал не весь вермахт, а несколько дивизий, три месяца (хотя в принципе все уже было решено в самый первый, за Нарвик долго бодались). Франция, великая и могучая, европейский гегемон? Странную войну не считаем - что она дала реальному боевому опыту? С 10 мая тоже считай по июль - три месяца. Ну и Югославия с Грецией - два неполных месяца, апрель-май сорок первого, и тоже не весь вермахт, а меньшая часть. И сколько выйдет в итоге? Даже если сложить Норвегию с Францией, что неверно, там времена перекрывались - и то выходит девять месяцев!

И это, весь их довоенный опыт? При том, что и у нас были Хасан, Халхин-Гол, финская? Да и "освободительный поход" на Западную Украину и Белоруссию, и ввод войск в шпротские республики, вполне можно с их Австрией и Чехословакией сравнить? Плюс еще "интернациональный долг" в Китае и Испании, там немногие были, зато спецы: летчики, танкисты. А в сумме-то выходит, почти одинаково!

Мысли мои подтверждаются тем, что немцам у нас было плохо воевать зимой. Ну не было у них ничего подобного в Европе! Не успели научиться.

Но тогда - опыт войны, с 22 июня 41 по скажем 19 ноября 1942 - в сравнении с немецким довоенным, это абсолютно несравнимая вещь! И отчего мы не могли им воспользоваться - что мы, настолько тупее немцев?

Ответ сразу виден: большие потери. Когда наши потери больше, чем противника - это означает еще и худшую учебу. Слишком многие погибали прежде, чем успевали полученный опыт применить, или передать дальше. Но тогда любое знание, позволившее снизить наши потери, даст эффект по нарастающей! Чем больше у нас будет выживать опытных бойцов и командиров, тем быстрее пойдет накопление опыта. Тот уже Устав сорок четвертого, БУ-44, "написанный кровью" - время сосчитайте? Для него ведь надо было информацию собрать, обработать - сколько за это время наших погибло? А если от нас сразу, готовый рецепт, плюс большее число выживших (которые кстати и обучаться новому будут лучше)? Эффект будет нелинейным, с положительной обратной связью! И ведь время и возможность учиться - были! Читаю про Сталинград:

325